Ассоциация ветеранов боевых действий

К. Малофеев: Николай II понимал, что он Божий помазанник, он повел первый на эти испытания, на эту Голгофу свой народ, он не сбежал в Англию, он показал пример, пошел вслед за Христом на эти крестные муки.
По-видимому, ещё в Могилёве от Государя требовали покинуть Россию. В связи с этим многочисленные источники приводят записку Государя Временному правительству о "гарантиях". Записка написана почерком Государя, без даты и подписи:

Потребовать от Временного правительства следующие гарантии. 1) О беспрепятственном проезде моём с лицами, меня сопровождающими, в Царское Село. 2) О безопасном пребывании в Царском Селе до выздоровления детей с теми же лицами. 3) О беспрепятственном проезде до Романова на Мурмане с теми же лицами. 4) О приезде по окончанию войны в Россию для постоянного жительства в Крыму — в Ливадии"[1].
Однако в Ставку от Г.Е. Львова пришло лишь согласие Временного правительства "на проезд Его Величества в Царское Село и пребывания там до дальнейшего отъезда"[2].

При этом страной, куда должны были вывезти Царскую Семью, называлась Англия. 7 марта 1917 г. А.Ф. Керенский ораторствовал на заседании Совета:

Николай II покинут всеми, и просил покровительства у Временного правительства… Я, как генерал-прокурор, держу судьбу его и всей династии в своих руках. Но наша удивительная революция была начата бескровно, и я не хочу быть Маратом русской революции… В особом поезде я отвезу Николая II в определенную гавань и отправлю его в Англию"

Между тем, Император Николай II и Императрица Александра Феодоровна воспринимали свою возможную отправку заграницу как насилие. Статский советник В.В. Буймистров вспоминал: "Государь не соглашался даже в будущем покинуть Россию, будучи уверен, что русский народ, столь им любимый, никогда не посягнет на него и его семью"[4]. Императрица Александра Федоровна говорила графине А.В. Гендриковой: "Меня угнетает мысль о нашем скором отъезде заграницу. Покинуть Россию мне будет бесконечно тяжело. Хоть я не русской родилась, но сделалась ею. <…> Чем жить где-нибудь в Англии, в королевском замке, на положении почётных изгнанников, я предпочла бы, что бы нам дали какой-нибудь маленький, безвестный уголок земли, но здесь, у нас в России".

6 (19) марта 1917 года король Георга V отправил в Могилёв на имя генерала Д.Х. Вильямса с последующей передачей отрекшемуся Государю телеграмму: "События последней недели меня глубоко взволновали. Я думаю постоянно о Тебе и остаюсь всегда верным и преданным Другом, каким Ты знаешь, я был и раньше".

В этот же день министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков встретился с английским послом Дж. Бьюкененом, у которого спросил, когда правительство Великобритании собирается решать вопрос с вывозом Царской Семьи и в Лондон. Бьюкенен дал Милюкову уклончивый ответ, заявив, что сейчас же поднимет этот вопрос перед министерством иностранных дел. 8 (21) марта Бьюкенен сообщал министру иностранных дел лорду А. Бальфуру, что П.Н. Милюков "очень хотел бы, чтобы Его Величество покинул Россию" и был бы рад, если бы английский король и правительство предоставили Императору Николаю II и его Семье убежище на время войны.

Между тем, Бальфур жестко советовал королевской семье отказаться от любой официальной поддержки Императору Николаю II и Императрице Александре Феодоровне:

Безопасность всей Императорской Семьи зависит в значительной степени от строжайшего и очень аккуратного предотвращения какой-либо формы вмешательства или выражения мнения Англии, особенно королем, королевой или королевой Александрой. Даже простейшие послания с выражением симпатии могут быть легко искажены, и рассматриваться с политической точки зрения".
В результате Георг V в конце марта 1917 года написал через своего секретаря повелел своему личному секретарю лорду Стэмфордхема письмо

Бальфуру, суть которого сводилась к следующему: "Король много размышлял о предложении своего правительства о предоставлении убежища бывшему Императору Всероссийскому Николаю II и Его Семье; короля также не оставляет мысль, целесообразно ли это, "не только по причине опасности путешествия, но принимая во внимание также обыкновенную целесообразность"[6]. Спустя несколько дней после заверений Николая II в своей неизменной дружбе и поддержке, Георг V указал Бальфуру:

Проинструктируйте посла Бьюкенена, чтобы он сказал Милюкову, что мы должны отказаться от своего согласия на предложение российского правительства".
"Инструктаж" последовал весьма быстро: министр иностранных дел Великобритании сообщил Милюкову, что правительство ещё не подготовило приглашение Царю и, может быть, было бы лучше, если бы он подумал о том, чтобы направиться в Данию или Швейцарию[7].

В мае 1917 года МИД России получил новое распоряжение от посла Великобритании, в котором указывалось, что

Британское правительство не может посоветовать Его Величеству оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны".

В чем же были причины такого нежелания английских правящих кругов принимать у себя Царскую Семью? Конечно, не последнюю роль играла оказанная поддержка Лондоном февральского переворота. Но были еще и другие, более важные причины. Весьма осведомленный князь А.П. Щербатов в своих мемуарах сообщает: "В марте 1917 года в войну на стороне Антанты вступила Америка. Из США в адрес английского правительства потоками шли письма от влиятельных американцев-евреев (политиков, представителей капитала) с требованием не принимать на Альбионе бывшего русского Самодержца. <…> Ллойд-Джордж, во избежание осложнений с Вашингтоном и опасаясь, что эмиграция Николая II дестабилизирует обстановку в России, ослабив ее в борьбе с Германией, направил Керенскому шифровку. В ней уведомлялось, что приезд низложенного российского Императора в Великобританию сейчас крайне нежелателен"[8].

Уже в эмиграции, в своих беседах с Керенским Щербатов пытался уяснить истинные мотивы ареста Царской Семьи. Керенский долго избегал обсуждать эту тему. Наконец, на прямой вопрос Щербатова, он ответил:

Решение об аресте Царской Семьи вынесла наша Ложа"[9].
Таким образом, истинные причины ареста Царской Семьи, заключались не во внутриполитической ситуации в России, а определенными масонскими планами в ее отношении. Получив карт-бланш от Лондона и Парижа, революционные власти лишили её свободы. Оно было обставлено целым рядом показательных демонстраций и митингов.

Англичане всячески препятствовали возможности перевезти Царскую Семью в другие страны, в частности во Францию 22 апреля лорд Бертье, зная уже отношение короля к Царской Семье, ответил на запрос замминистра иностранных дел Англии Ч. Хардинга: "Мой дорогой Чарли, я не думаю, чтобы экс-императора во Франции встретили бы с радостью. Императрица - немка не только по рождению, но и по своему воспитанию. Она делала все, что могла, чтобы заключить мирный договор с Германией. Ее называют преступницей и сумасшедшей. А бывшего Императора, поскольку он по своей слабости подчинялся ее указаниям, также считают преступником".

С тех пор английское правительство было заранее в курсе всех мероприятий Временного правительства в отношении Царской Семьи. 7 июля 1917 года английский посол Дж. Бьюкенен после встречи с министром иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюковым конфиденциально сообщал в телеграмме лорду А. Бальфуру:

Императора хотят отправить в Сибирь, по всей вероятности, в Тобольск, где они будут жить и будут пользоваться большей личной свободой. Причиной, побудившей правительство сделать этот шаг, было опасение, что в случае немецкого наступления, или какой-нибудь контрреволюционной попытки их жизнь может подвергнуться опасности"[10].
Как видим, Милюков ни словом не обмолвился о большевистской опасности. Но в своих воспоминаниях, написанных уже после Октябрьского переворота, Бьюкенен объяснял причину перевода Царской Семьи в Тобольск, стремлением защитить её от опасности, которой она могла "подвергнуться в случае успешности большевистского восстания"[11].

Известно, что в Екатеринбурге был и английский консул, знавший все, что происходит в Доме Ипатьева[12].

Источник: "Царьград"